Военная клятва - Страница 46

Бедный Гил фактически один ухаживал за больными, не щадя своего живота, удостоверяясь, что всем дают правильные дозы, жар спадает, и по спине больных бьют регулярно. На него ложилась самая тяжёлая задача, и поскольку именно он бегал повсюду, все обращались к нему либо за советом, либо когда пациенту становилось совсем худо. Он часто возвращался в мою кладовую, чтобы задать вопросы и пополнить запасы, и снова убегал.

Бред казался меньшей проблемой, чем это было в деревне. Возможно, благодаря использованию озёрных вод для сбития жара, возможно благодаря сонным лекарствам. Или возможно благодаря присутствию воинов у кроватей, которые в состоянии подчинить любого сведённого с ума лихорадкой. Однако я настояла, чтобы больные не спали с оружием. Этому решению сильно сопротивлялись, но никто не посмеет его ослушаться. Как будто я напала на их гордость, потребовав забрать оружие. Возникло разногласие относительно насколько далеко отложить мечи, но потребовалось всего два инцидента, чтобы мне начали повиноваться.

Во многих отношениях я чувствовала себя дезориентированной в те часы, так как я ограничила контакт с пациентами. Гил и Жоден регулярно докладывали мне, да другие воины появлялись с вопросами или просили лекарство.

Это было опрометчивое чувство: иметь такую власть, видеть, что моим командам повинуются — к такому я не привыкла. Я никогда не командовала многочисленным штатом и в действительности была королевой только несколько часов, прежде чем отправилась за Киром. Абсолютное повиновение было для меня новым опытом.

Всё же у такой власти были свои недостатки. Воины делали точно, что им говорили. Я отправила группу искать сорняк, и они принесли мне весь сорняк, который смогли найти. Но они не могли сказать мне, есть ли в регионе другие растения, которые я, возможно, тоже могла использовать. Поэтому мне пришлось описать им с десяток трав и растений, пытаясь гарантировать, что я рассмотрела все варианты.

Кир отсутствовал все эти долгие часы, объезжая огромный лагерь, объясняя, отдавая приказы, отправляя нам сведения о состоянии воинов. Его присутствие гарантировало, что больным помогали, а лекарство распределяли при необходимости. Он был источником спокойствия в сердце бури и причиной, по которой воины не сели верхом на своих лошадей и не направились в Равнины. Но я боялась за него, выставленного перед любой напастью, неустанно работающего среди воинов. Я попыталась убедить его надеть имбирную маску, но он заметил, что мне и Эпору она не помогла. Но хуже всего, у меня не было достаточного количества имбиря на весь лагерь. Кир отказался от защиты, которая не была доступна для всех. Так как он постоянно отсутствовал, я спала в кладовой, чтобы помочь любому, кому смогу понадобиться.

Маркус был везде, помогая и как-то успевая нас всех кормить. Он и Айсдра поделили заботу о ребёнке, меняясь при необходимости. Меня поразила непринуждённость, с которой воины нянчились с малышкой. В добровольцах не испытывалось недостатка. Редкие улыбки, которые я видела на их лицах, вызывали рожицы девочки, которая продолжала пинаться, лопотать и смеяться. Единственные звуки радости в лагере, переполненным отчаянием.

Это были крохи радости для наших сердец. Столь многие умирали, несмотря на заботу, которой мы их окружали, или лекарства, которые им скупо выделяли. Самые тёмные минуты настали, когда число больных превзошло число здоровых. Мы все выбились из сил. Каждый раз, когда я выходила из палатки, то старалась не смотреть на горизонт, где поднимался дым от костров. Вместо этого я старалась сосредоточиться на живых.

***

Богиня возлюби его, Маркус находил время убедиться, что я поела. Каким-то утром — все дни слились для меня в один — он уговаривал меня позавтракать, как вдруг в палатку вошёл мрачный Прест.

— Прест? — Я отложила еду и встала.

— Пожалуйста, приди, трофей.

— Кто заболел?

— Рэйф.

Прест поспешил вперёд, и я последовала за ним. Маркус пошёл за нами, неся корзину с лекарствами, отказавшись позволить мне нести что-либо. Я была против, но даже простая ходьба отнимала у меня все силы. Я ещё не до конца поправилась.

Несколько небольших палаток были умно закреплены вместе, чтобы образовать большое убежище. Прест придержал для меня полог, и я наклонилась войти. Палатка была заполнена людьми, но мой взгляд первым делом упал на Рэйфа.

Он лежал на соломенном тюфяке, весь в поту, тёмные волосы прилипли ко лбу. Его лицо очень сильно побледнело, и он смотрел на меня огромными блестящими глазами. Губы чуть шевельнулись, и я услышала слабое:

— Трофей.

Одно это словно привлекло внимание остальных, и все повернулись ко мне с широко раскрытыми глазами. Четыре девочки, ну, в общем, воительницы… но всё равно дети в моих глазах. Они не могли быть намного старше Гила. Их удивление длилось одно мгновение, а затем ближайшая к голове Рэйфа выжала ткань и положила на его лоб. Она бросила на меня недоверчивый взгляд из-под полуопущенных ресниц, ярко-зелёные глаза горели сквозь длинную тёмную чёлку.

Ближайшая ко мне девочка — шатенка с очень короткими вьющимися волосами в коричневой кожаной броне — наклонила голову.

— Трофей, я Ласа из рода Лошади. Мы ухаживаем за Рэйфом. — Она выпрямила спину, ясные карие глаза излучали уверенность. — Мы говорили с Гилом и знаем, что нужно делать.

— И сделаем это хорошо. — Медовая блондинка преклонила колено у плеча Рэйфа и яростно ударила копьём по земле. Однако когда она подняла голову, в её зелено-карих глазах читался страх.