Военная клятва - Страница 67

— Айсдра, я не знаю, что сказать. Ты воительница, моя телохранительница и друг. — Голос дрожал, на глаза навернулись слёзы. — Я не хочу терять ещё и тебя.

Она молчала.

— Кроме того, — я постаралась выдавить из себя улыбку, — кто же вырастит Миру? Или малютку, который, надеюсь, у меня будет? Кто же научит их жизни Равнин, кроме тебя, Айсдра? — Я накрыла её ладонь своей ладонью. — Моя малютка будет ребёнком обоих миров, и ей понадобятся наставления обоих народов.

Я не думала об этом прежде, но это правда. Всем детям, которых я выношу, понадобится тхиэ. Я представила, как Анна и Айсдра спорят о вопросах воспитания в детской замка.

Ладонь Айсдры накрыла мою ладонь.

— Так оно и есть, Лара.— Её лицо потемнело. — И мой Эпор будет отомщён. — Она отвела глаза, взгляд стал далёким. — Но впереди ещё много закатов. Множество моментов… — Она осеклась и замерла, её лицо исказила печаль. — Я вынуждена уйти, трофей.

Я вскочила на ноги. Айсдра вышла из палатки и заняла позицию у одной из жаровен. Я вяло повернулась и села на пенёк напротив столов с различными бутылками и банками. Кавадж казался горьким на вкус. Боль в груди усиливалась до тех пор, пока меня не накрыло горе и чувство вины. Горячие слёзы быстро и тяжело закапали по коленям.

Я встала, захлопнула полог на входе и перевязала створки. Мне хватило здравого смысла, чтобы обернуть колокольчики на одном из узлов. Я не желала видеть гостей, здоровых или больных.

Спотыкаясь, я подошла к самому дальнему ко входу пню и села. Сквозь слёзы я потянулась за тканью и зарылась в неё лицом. Я не хотела никого видеть или слышать. Ткань заглушила мои всхлипы, и я отпустила себя, всю боль из своего сердца. Я согнулась, плечи затряслись, и я заплакала.

Я хотела увидеть Анну, дом и отца. Это была настоящая боль, из глубин сердца, тоска по дому. Мне не стоило покидать его безопасных стен, выходить на дорогу к Киру. Это я во всём виновата, во всём, и боль этой истины разрывала мне сердце и рвала горло.

Я убрала ткань от лица только чтобы сделать глубокий вдох, и закачалась из стороны в сторону. Боль и ужас от последнего вздоха Эпора никогда не сотрётся из моей памяти. Я снова прижала сырую ткань к лицу и застонала.

Почему я настояла пойти в ту деревню? Почему разрешила Эпору и Айсдре пойти со мной? Во всём виновата моё высокомерие, я виновата в его смерти и смерти остальных, сожжённых на пепелище деревни.

Всё казалось неправильным. Всё было подёрнуто в беспросветную тьму. Я не видела надежды. Одно отчаяние куда ни глянь. Мне ничего не решить. На самом деле мои действия приводят только к плохому.

Мира, милая кроха, перестала дышать в моих руках, я до сих пор чувствовала её холодные пальчики в своей ладони. Гил, о Гил, я когда-нибудь говорила, как горжусь им? Он упал к моим ногам, беспомощно бился в конвульсиях, и не в моих силах было спасти его. Ох, они были правы, даровав ему милосердие, и возможно, это было единственное лекарство от моей боли, ибо я не знала другого способа остановить печаль и горе.

Все мертвы, сгинули в огне разрушенной деревни, сотни мужчин и женщин. Всех забрала напасть, которую я была не в силах остановить, чтобы ни говорили о моих так называемых навыках исцеления.

Ифтен стал сильнее, намного наглее в своих действиях, и теперь у него новые союзники, включая Жодена.

Жоден потерял веру в меня, Кира и в самих элементалей.

Он больше никогда не назовёт меня трофеем.

Желудок связало узлом, и я проглотила ком в горле. Я жаловалась, что все обращаются ко мне по титулу, но Жоден был одним из первых, кто назвал меня трофеем после того, как Кир объявил меня своей. Его отказ от меня причинял нестерпимую боль. А ещё я высказывала все свои мелкие страхи и проблемы Жодену, обнажала перед ним душу. Как он это использует? Ранит Кира? Меня? И Кир…

Армия уничтожена, командиры повернулись против него, его планы на будущее обратились в прах, и я не буду винить Кира, если он в ярости отвернётся от меня. Уныние охватило меня, и я ещё сильнее прижала промокшую ткань и запричитала.

О Богиня, почему я ему солгала?

Он никогда меня не простит, никогда. Да как он может меня простить после всего зла, что я совершила его людям?

Нам?

Последствия, видимые и невидимые. Никакие мои действия не вернут моих друзей, не восполнят потерю. Я тряслась от рыданий, которые не могла остановить. Я солгала, и всё стало очень, очень плохо…

Мозолистая ладонь коснулась моей руки, нежно убрала ткань от лица, и я вернулась в реальность. Я знала, что это Кир, пусть он и стоял на коленях сбоку от меня. Я узнала его по прикосновению и пряному запаху кожи. Я не могла смотреть в его лицо, не могла поднять свои заплывшие глаза. Я знала, что увижу в его глазах, знала, чего заслуживаю. Злость, презрение — в конце концов он возненавидит меня за всё произошедшее.

Я села, трясясь всем телом, стараясь остановить рыдания, смотря на колено, где его ладонь накрыла мою ладонь. Он ничего не говорил, и я постаралась выровнять дыхание, подготовиться увидеть отвращение в этих изумительных синих глазах. Если повезёт, он просто бросит меня, оставив бултыхаться в пучинах отчаяния.

Но его сильные пальцы шевельнулись и подняли мой подбородок. Я подняла глаза и увидела лицо моего военачальника…

Глава 12

В этих ясных синих глазах я увидела понимание и любовь.

Я снова расплакалась и бросилась в его объятия. Кир прижал меня к груди своими сильными руками и позволил вцепиться в него, точно ребёнку. Я плакала, а он убаюкивал меня и нежно гладил по спине, отчего мои рыдания становились лишь сильнее.